Бунтарь без причины
Всем привет! С вами «Музейная среда» и я, директор Музея Транспорта Москвы Оксана Бондаренко.
22 июля (3 августа) 1890 года в Москве родился великий русский архитектор Константин Степанович Мельников. Гений авангарда, он еще при жизни вписал себя в историю мировой архитектуры. До сих пор не утихают споры по поводу личности легендарного зодчего и его творчества. Кем же он был на самом деле: провидцем, бунтарем, а может просто человеком, который следует своему пути?
Фото: www.wikipedia.org.
Константин Степанович оставил родной Москве около полутора десятка необычных строений: жилой городок, клубы, и, конечно, гаражи. Каждый проект Мельников чертил будто с чистого листа, резко отметая наработки предшественников и стараясь не цитировать даже самого себя.
Трудно определить, в каком именно ключе он создавал свои творения. Да, это был авангард, но какого направления? Сам Мельников с порога пресекал любые попытки классифицировать его творчество в рамках каких-либо течений.
Можно сказать, что Мельников работал в духе рационализма, старательно выводя объемы под поставленную задачу. Он закладывал элементы, которые прежде были полностью противопоказаны архитектуре, и предпочитал прямолинейности конструктивизма закругленные сферы, конусы и цилиндры. Даже там, где по плану требовалась прямая поверхность, Константин Степанович находил возможность уйти в диагонали и разные наклоны.
Фантазии Мельникова часто опережали возможности современных ему технологий. Например, выводя концепцию здания для московского отделения «Ленинградской правды» в 1924 году, он предложил водрузить набор вращающихся этажей вокруг неподвижной сердцевины.
Конкурсный проект здания столичного отделения «Ленинградской правды». Фото: www.br.pinterest.com.
Но за его, казалось бы, архитектурным хаосом всегда скрывался четкий расчет: лестницы, расположенные снаружи, освобождали внутренний объем, а консольные конструкции, висящие в свободном полете, позволяли избавиться от неиспользуемых пространств под ними.
Мельникову удалось воплотить в жизнь большое количество собственных проектов. В отличие от многих архитекторов эпохи советского авангарда, чьи визионерские решения в основном оставались на бумаге.
Упорство Константина Степановича проявилось еще в юные годы. Сын рабочего-строителя и крестьянки благодаря череде удачных совпадений и покровительству инженера Владимира Чаплина смог добиться большого успеха, несмотря на свое происхождение. Чаплин раскрыл художественный талант будущего архитектора и смог направить его в нужном направлении.
Исторические корпуса завода АМО, позже ЗИС и ЗИЛ – это тоже Мельников. Фото: www.pastvu.com.
Архитектуру юный Мельников считал скучнейшей наукой. Где здесь разгуляться фантазии, когда принципы зодчества состоят из незыблемых канонов?
Разрушение устоявшихся стереотипов станет его основной целью на протяжении всей довольно скоротечной карьеры. За десять с небольшим лет активного творчества Мельников успеет сделать столько, сколько его коллеги не смогут за всю жизнь.
Преддипломный проект будущий архитектор отработал на создании фасадов автомобильного завода АМО братьев Рябушинских. Подряд по возведению предприятия взяла на себя компания Чаплина. Но это первая и последняя наемная работа Константина Мельникова. Революция меняет старый порядок и уже в 1918 году Константин Мельников оказывается в архитектурно-планировочной мастерской Строительного отдела Моссовета и принимается за создание объектов совершенно иной Москвы — Москвы будущего.
Торговые ряды и главное здание Ново-Сухаревского рынка стали первой капитальной работой Мельникова. Фото: www.forum.ners.su.
Новые времена отлично подходили Мельникову для разрыва с прошлым. Он оставляет правила архитектуры в истории — пусть эти украшательства останутся в старом мире.
Слава на Мельникова обрушилась совершенно неожиданно. От оформления павильона «Махорка» на Всероссийской сельскохозяйственной и кустарно-промышленной выставке 1923 года никто не ждал чего-то выдающегося. Работа Константина Мельникова вызвала настоящий скандал. Вместо планируемого заказчиком простого одноэтажного куба архитектор создал нечто невообразимое: казалось, танцующие по высоте и формам объемы этого временного деревянного павильона живут сами по себе, привлекая и поражая публику.
Дальше карьера стремительно взлетает вверх: Мельников побеждает в конкурсе на проектирование саркофага для временного мавзолея Ленина, создает революционную планировку Ново-Сухаревского рынка с косыми торговыми рядами, и пока этот проект воплощается в жизнь, уже строит в Париже павильон СССР Международной выставки современных декоративных и промышленных искусств.
Современная реконструкция облика парижского павильона Мельникова. Фото: Pinterest.
В нем он воплотил все то, что задумывал еще в «Махорке». Это были и диагональные лестницы, разрезающие здание пополам, и игра в световые коллизии. Вся конструкция была собрана из дерева, что для привыкшего к современному бетону Парижа стало шокирующим вызовом. Публицист Илья Эренбург, проживавший тогда во французской столице, вспоминал, что в те дни разговоры на парижских бульварах шли только о двух вещах: новомодном джазе и павильоне Мельникова.
Русскому архитектору даже заказывают оформление газетных киосков французской столицы и проекты футуристических гаражей. Последние, правда, так и не были построены. В привычной манере не имеющего границ футуризма Мельников проектирует один гараж в виде огромного прозрачного куба, второй решает водрузить над мостом через Сену, но даже для Парижа это оказывается чересчур.
Гаражная тема увлечет Константина Степановича настолько, что вскоре он подарит Москве сразу несколько выдающихся проектов домов для машин.
Эскизы Бахметьевского автобусного парка, 1926 год. Фото: www.styiishbag.ru.
Почти одновременно по заказу Московского коммунального хозяйства он создает гараж для автобусов в Марьиной роще и парковку больших грузовиков за Казанским вокзалом на Новорязанской улице, д. 27.
Оба проекта кардинально отличаются от всего того, что прежде сооружали для хранения автомобилей. В Бахметьевском автобусном парке Мельников впервые реализует новаторский принцип сквозной постановки больших машин на стоянку — автобусам при заезде и выезде из нового гаража больше не требовалось выезжать задним ходом.
Для решения этой задачи Мельников придумал здание в форме скошенного параллелограмма с выездами в противоположных торцах, а сами автобусы постановил размещать под углом.
С гаражом для грузовиков на Новорязанской улице, д. 27 вышло сложнее — там не было такого простора для экспериментов, как в Марьиной роще. К тому же выделенный участок сильно сужался в верхней части.
Гараж для грузовых машин на Новорязанской улице, д. 27 — будущее здание постоянной экспозиции Музея Транспорта Москвы. Фото: Музей Транспорта Москвы.
Отказываться от уже опробованного решения со сквозным проездом не хотелось. Просчитав несколько вариантов, Константин Степанович приходит к идее здания в форме усеченной подковы. Правда, при такой планировке машины приходилось ставить к стенке, сдавая задним ходом. Тогда появились вопросы к целесообразности столь необычного сооружения.
Первые заявления, что творчество мастера не слишком совпадает с генеральной линией партии, прозвучали уже тогда, в конце 1920-х. Аргументом было то, что работы пусть и любопытны, но заставляют расходовать народные средства на неочевидный результат — то ветра из-за сквозных ворот по зданиям гуляют, то огромные стекла бьются по разным причинам.
«Золотая эпоха» Мельникова быстро растворялась в государственном формализме. Свободы для творчества становилось все меньше, и в последующих двух гаражных проектах Мельников отвечает только за внешний облик зданий. Эти проекты чрезвычайно важны для новой Москвы и потому, несмотря на сомнения, наружное оформление гаражей «Интуриста» на Сущевском валу и Госплана на Авиамоторной, все же доверяют специалистам 7-й Архитектурной мастерской Моссовета под руководством Константина Мельникова.
Оба проекта вошли в коллекцию классики советского авангарда, хотя по разным причинам так и не были завершены в первоначальном замысле. Гараж Интуриста словно сбили в начале полета – вторую часть здания заканчивали по совершенно другому проекту. А в огромном глазе-фаре гаража Госплана явный диссонанс вызывает глухая стенка с одной стороны — там планировалась к установке скульптура регулировщика, но в итоге решили обойтись без нее.
Гараж «Интуриста» делали по двум совершенно разным проектам. Фото: www.gazetargub.ru.
Другие воплощенные в жизнь проекты великого мастера — целая серия заводских клубов, совершенно непохожих друг на друга, но с одним почерком неординарного человек, который стоял за их созданием. Или дом архитектора — знаменитый цилиндр, который можно найти в переулках Арбата.
Все они свидетельства того, что полет фантазии великого творца отечественного авангарда был прерван в самом расцвете его сил. После гаража Госплана Мельникову больше не доверяли отдельных проектов. Он с головой ушел в преподавательскую деятельность и любимую живопись. Рисовал, в отличие от зданий, вполне классические сюжеты.
Мельников отлично понимал что в эпоху сталинского ампира, после разгромных статей с заголовками «Какофония в архитектуре» и «Лестница ведущая в никуда», шансов на продолжение архитектурной карьеры у него нет.
Все, что ему оставалось от прежней жизни, — рисовать интерьеры универмага в Саратове, да время от времени подавать работы на конкурсы, где их по вполне понятным причинам оставляли без внимания.
Циклопический «глаз» гаража Госплана СССР. Фото: www.fotostrana.ru.
Советская власть признала новаторские заслуги Мельникова только в 1965 году. После всплеска международного интереса к эпохе русского авангарда ему присвоили степень доктора архитектуры. За три года до смерти, в 1972 году, Константина Степановича возвели в звание заслуженного архитектора РСФСР. Многие были искренне поражены, что человек воистину международного масштаба получает совсем скромную награду за свои труды мирового значения.
Творческому наследию Мельникова повезло. Все его знаковые здания дошли до наших дней, а в последние годы многие подверглись бережной реставрации. Включая гараж на Новорязанской улице, д. 27, который вскоре станет домом для постоянной экспозиции Музея Транспорта Москвы.
Нам по пути!