Мельников. Начало
Всем привет! С вами «Музейная среда» и я, директор Музея Транспорта Москвы Оксана Бондаренко.
Отмечая Всемирный день архитектора, а он в этом году пришелся на 7 октября, я никак не смогла пройти мимо нашего горячо любимого Константина Мельникова. Ведь именно его талантом был создан будущий дом нашего музея — гараж грузовых машин на Новорязанской улице, 27. А вот с чего начиналась феноменальная карьера прославленного архитектора-авангардиста? Об этом мы сегодня и поговорим.
Фото: wikipedia.org
Да, мы помним наследие Константина Степановича прежде всего по его самым «разрекламированным» работам конца 1920 — начала 1930-х годов: легендарные гаражи причудливых форм, авангардные рабочие клубы, наконец, личный дом-цилиндр архитектора в переулках Арбата.
Все это будет, но позже. Вселенная была перед Мельниковым благосклонна. Ведь шансов выбиться в люди у крестьянского сына, пусть и родившегося в 1890 году на территории современной Москвы, изначально было совсем немного. Хотя талант к рисованию он проявлял с малых лет.
Этот талант и желание родителей пристроить сына в «богатый» дом сделали свое дело. Над юным Костей взял опекунство Владимир Чаплин: человек обеспеченный, совладелец конторы по проектированию и установке систем вентиляции и отопления, инженер, ученый и педагог.
Дальше — Московское училище живописи, ваяния и зодчества и курс архитектуры, который мальчик Костя считал слишком скучным.
Наверное, именно эта скука от классических форм построения зданий и стала причиной последующего бунта Мельникова.
Перенесемся в 1923 год. На том месте, где сейчас находится всеми нами любимый Парк Горького (ЦПКиО), планировалась самая первая ВСХВ — Всесоюзная сельскохозяйственная и кустарно-промышленная выставка, по сути начальная инкарнация будущей ВДНХ. Смотр достижений молодой советской республики.
«Махорка» стала программным заявлением Мельникова на всю его последующую карьеру. Фото: dzen.ru
Над планом и концепцией выставки работала элита архитектуры. За общую концепцию отвечали Алексей Щусев и Иван Жолтовский, а за разработку главных павильонов сражались в творческих конкурсах лучшие зодчие страны.
Среди них и 33-летний Константин Мельников. Он тогда был на перепутье. С одной стороны, уже профессор культового ВХУТЕМАСа заведует собственной мастерской с немного претенциозным наименованием «Новая Академия» (она же прежде Мастерская экспериментальной архитектуры, а еще раньше Синтетическая мастерская номер 2). Также Мельников интересуется передовой концепцией формообразования Николая Ладовского, вступает в творческую организацию архитекторов-рационалистов АСНОВА.
С другой стороны — за спиной у Мельникова ни одного хоть сколько-нибудь значимого осуществленного проекта. Поэтому ВСХВ для него — карт-бланш. Либо все, либо ничего. И вот этим всем, спрятанной в рукаве козырной картой, для него становится, на первый взгляд, ничем не примечательный запрос на создание небольшого отраслевого павильона «Махорка».
Главный заказчик проекта, Всероссийский махорочный синдикат, не ждали от Мельникова ничего экстраординарного. Требовалось всего лишь поместить в более-менее приличный деревянный «сарай» (подавляющее большинство павильонов на ВСХВ строилось на временной основе и из дерева) демонстрационную линию процесса изготовления табака. И заодно добавить табачные кусты и прочие моменты для общего завершения картины табачного дела.
Чистый функционализм неправильных форм — поставив торговые ряды чуть под углом, Мельников выделил каждой палатке отдельное пространство для контакта с покупателем. Фото: pastvu.com
Мельников из обычного заказа устроил арт-перформанс. Убрав структуру длинного барака и набившие оскомину двускатные крыши, архитектор бросил вызов традиционализму, играя разновеликими объемами, выставляя напоказ через огромные стекла-витражи внутренний мир и кружа голову вынесенной наружу винтовой лестницей.
«Махорка» стала программным заявлением Мельникова на всю его последующую карьеру. О новаторском павильоне писали в прессе, об авторе говорила вся Москва — в один момент Константин Степанович воспарил над общей толпой архитектурного цеха.
Ставка на скандал сработала — Мельников стал авторитетом, способным одним своим появлением перечеркнуть прежние планы МКХ (Московского коммунального хозяйства) по созданию Ново-Сухаревского рынка.
Идея в своем изначальном посыле была неплоха: вместо беспорядочного рынка вокруг Сухаревской площади организовать цивилизованную торговлю в строго отведенном месте.
Но каким это место должно быть? Обычным набором стационарных лотков? Мельников был против стандартного подхода и предложил заполнить пространство рынка рядами однотипных киосков-палаток, которые, при желании можно арендовать.
Принципиальный момент, отличавший подход Мельникова от прочих вариантов, — палатки собирались в наборы от четырех до двадцати штук не ровными рядами, а размещались под небольшим углом. Тем самым образовывалось пространство перед каждой палаткой. Покупатели могли спокойного обозревать товар, не боясь, что их снесет в сторону текущая вдоль рядов толпа.
Мельников предложил не только общую концепцию торгового пространства, он также разработал цветовую идентификацию торговых рядов, что тоже было ново и непривычно, а в центре возвел единственное каменное здание — конторы рынка, закрепляя в нем свой фирменный почерк разнофасадным оформлением.
Круглые световые окна, разновеликие объемы, динамическое дробление фасадов — приемы, найденные при оформлении конторы Ново-Сухаревского рынка, Мельников будет использовать и дальше. Фото wikipedia.org
Работу над рынком Мельников заканчивал уже будучи в Париже, куда он отбыл с семьей на ответственное задание — выстраивать из дерева и стекла павильон СССР на Международной выставке современных декоративных и промышленных искусств 1925 года.
По сути этот проект являлся первой в истории зарубежной выставочной гастролью молодого Советского государства.
Оттого постройка павильона Мельниковым превратилась в довольно непростой квест. Начиная с предоставленного участка — маленького и пересеченного трамвайными путями, убирать которые категорически воспрещалось. Впоследствии Константин Степанович будет часто вписывать свои творения в участки критически неудобных форм — это умение станет отчасти его фирменным стилем.
А в Париже Мельников достойно вышел из положения, поместив главную лестницу двухэтажного павильона строго по диагонали строения. Она и вела парижан к знакомству с бытом народов советского Крайнего Севера, искусству Средней Азии и даже приглашало в настоящую экзотику для этих мест — рабочий клуб.
Окрашенный вызывающим красным цветом, советский павильон (за цветовое решение, кстати, отвечал другой новатор — Александр Родченко) стал настоящей сенсацией мероприятия, сразившей парижскую публику. Даже великий Ле Корбюзье сказал, что на выставке, кроме павильона Мельников, смотреть нечего.
С этого момента о Константине Мельникове заговорила не только красная Москва, но и весь мир, вписав его имя навечно в галерею великих зодчих планеты Земля.
И формой, и цветовым решением — парижский павильон Мельникова выглядел провокацией. Фото: Pinterest.com
Нам по пути!